Все исполнители

Все музыканты // The Fall - Анализ творчества

На протяжении всей истории The Fall музыкальная пресса отмечала: группа, постоянно менявшая и развивавшая стиль усложнялся, обогащаясь сторонними элементами сохраняла собственное, мгновенно узнаваемое лицо. Этот парадокс сформулировал Джон Пил: «The Fall постоянно меняются, оставаясь при этом неизменными». Неслучайно авторы Trouser Press, отмечая огромное влияние, которое оказала она на развитие рок-музыки как в Британии, так и во всем мире, оговариваются: «…При этом есть люди, по-прежнему считающие, что Марк Э. Смит и его компания, в сущности, повторяют одно и то же снова и снова». В течение тех более чем тридцати лет, которые существуют The Fall, музыкальная пресса, констатируя выдающиеся достижения этой культовой группы, постоянно задавалась вопросом о том, что именно обеспечило последней уникальное место в рок-иерархии, и не находила на него однозначного ответа.

Отзывы прессы

Ранние концерты и первые релизы The Fall поначалу привели в замешательно британскую музыкальную прессу. При этом в большинстве своём рок-критики поддержали группу, имевшую смелость играть для агрессивной панк-аудитории, выражая, в сущности, крайне насмешливое отношение к панк-культуре. Одним из первых рок-журналистов, открыто объявивших себя фанатом The Fall, стал в 1978 году Дэнни Бейкер. «Не знаю, какими словами объяснить, насколько важна эта группа — для рок-музыки, для меня и, хотелось бы думать, для вас… Немногие группы достойный того, чтобы облизать медиатор Fall», — писал он в ZigZag, влиятельном фэнзине тех лет. Его коллеги были, в большинстве своём, более сдержанны. Малкольм Хейхоу охарактеризовал звучание The Fall как «суровую смесь агрессии, угрозы и угрюмости» с оттенками Патти Смит, Doors, Velvets, а в текстах усмотрел «перст, указующий на страхи и слабости, какие есть у всех нас».

Оливер Ловенстайн нашёл у The Fall общее с уже распавшимися к этому времени The Derelicts, а также Alternative TV, отметив что если из трёх главных представителей манчестерской панк-сцены Buzzcocks и Magazine остались в строю лишь номинально, то Fall оказались единственными представителями первой манчестерской волны, которые не изменили изначальным идеалам и провозглашённым целям. Он же, однако, сформулировал и негативный стереотип быстро сформированный прессой: ранних The Fall последняя в основном восприняла как «крайне политизированную, намного более левую, чем Clash, группу, играющая лишь на благотворительных сборах, — нечто минималистское и кошмарное». С другой стороны, как отмечал позже Пол Морли, The Fall тут же заинтересовали всех, кто был знаком с творчеством Игги, Can или Captain Beefheart: «тут были — того же рода столкновение странных ритмов с разрозненными пластами звука, скрежещущими, как по стеклу, — ну и, этот странный парень у микрофона со своими воплями».

1978—1979, NME: Статьи Пенмана и Мюррея

Миф о «политизированности» The Fall вскоре рассеялся. Но тогда же, в 1978 году в NME появился и первый негативно-критический анализ творчества группы. Автор статьи Иэн Пенман раскритиковал Смита за то, что тот «много говорит, но мало сообщает» и ещё меньше «говорит такого, что помогало бы <слушателю> ему поверить». Подметив у группы отсутствие имиджа, журналист заявил, что она при этом не компенсирует его ни «уличным шармом», ни наличием явно выраженных идей или какой бы то ни было позиции. «Они и их музыка — ординарны; не столько бескомпромиссны, сколько — неизобретательны, нединамичны, монотонны», — такой вывод сделал Пенман. Автор статьи обнаружил в творчестве группы тенденцию к тематическому «замозамыканию». Отмечая, что песни группы выражают гнев, фрустрации, враждебность по отношению к внешнему миру, Пенман далее писал:

…Но ни в этих песнях, ни в исполнении нет ничего, что заставило бы человека остановиться и задуматься. У них нет ощущения цели, но при этом они лишены и примитивной наивности… Марк знает, о чём его тексты, но по-видимому не знает, чему они предназначены… Они одноцветны: ни утонченности, ни безумия, ни ущербности — ничего, кроме зеркала.

— Иэн Пенман, NME, 1978

Пенман нашёл лишь одно «смягчающее обстоятельство», признав, что The Fall действительно «выдержали натиск тренда», но тут же оговорился: сделали они это лишь чтобы «заменить один набор ограничений на другой».

Кардинально противоположные выводы из практически тех же предпосылок сделал в марте 1979 года его коллега по NME Чарльз Шаар Мюррей. Более того, пронаблюдав противостояние The Fall и панк-аудитории на знаменательном сборном концерте в лондонском «Лицеуме», известный британский журналист сделал долгосрочный и, как впоследствии было признано, полностью сбывшийся прогноз — о «гибели» панк-рока и рождении на его месте качественно иной музыки, позже названной пост-панком. Мюррей заметил, что The Fall звучат угрожающе — «в том смысле, что говорят вам такие вещи, какие вы, возможно, не хотели бы слышать; причем в манере, к которой вы не привыкли». Сравнивая The Fall и Sex Pistols, журналист признавал последних более «комфортными», поскольку они предполагали «некое единение вокруг неких целей. Ничего подобного невозможно с The Fall… Сейчас они — в полном отчуждении: как от общества, так и от любой известной разновидности рока, включая панк», — писал Мюррей.

Дав суровую отповедь панкам, которые «в той же степени застряли в 77-м, в какой тедди-бои, атаковавшие когда-то Dr. Feelgood, застряли в 57-м», Мюррей, признавший, что фанатом группы не является, заявил: реакция зала на Fall оскорбила его лично до такой степени, что не только убила в нём всякий интерес к ортодоксальному панку, но и привела к выводу о том, что сам панк «остался в далёком прошлом».

1980—1983

В 1980 году Иэн Пенман на страницах того же издания продолжил критиковать группу, применив к ней слова У. Берроуза: «…серые, призрачные и безликие». По поводу сингла «Rowche Rumble», отчасти автобиографического, он писал: «И снова та же проблема — производство музыки, прослушивание музыки и… написании песен об этом же… The Fall опять пишут о специфике <собственного> производства». Но к этому моменту Пенман был в меньшинстве. Крис Уэствуд из Record Mirror, рецензируя первый релиз, в кажущейся спонтанности группы усмотрел «волнующую, электризующую стилизованность». Грэм Локк в New Musical Express в те же дни с восторгом писал о блестящем драмминге Бёрнса, отмечая также «звучный минималисткий бас Марка Райли, запоминающиеся три-аккорда Ивонн Полетт, повизгивающую гитару Мартина Брамы».

Комплиментарность рок-прессы на Смита не производила ни малейшего впечатления. В интервью Distant Violins он утверждал, например, что британская пресса его ненавидит, а по поводу похвал замечал: «Мне всегда не по себе, когда NME начинают вдруг источать комплименты, сразу кажется, что-то не так… Ну а Sounds совершенно против нас, там все нас презирают, кроме одного человека». В другом интервью он говорил: «Эти высокомерные гады разбирают нас по кусочкам; им мало представить Fall читателям, им главное профильтровать нас через себя, окрасить своим отношением… Их статьи на 15 % про Fall, на 75 % — про них самих и их проблемы. В сущности, о Fall нечего написать: мы играем музыку и позволяем индивидууму решать, что тот сам о ней думают».

Высоко оценив тексты — «умышленно туманные, полуоформленные», представляющие широкие возможности «не только для интепретаци, но и для самопроекции», Энди Гилл в New Musical Express возражал тем, кто считал группу слишком «угрюмой»: «немногие способны понять юмор The Fall, никто не видит улыбку, прячущуюся за ухмылкой». Критик подметил также любопытную особенность феномена Fall: фанаты группы «не клонируют себя под неё», потому что — в ней «нет ничего, что можно было бы клонировать, за что можно было бы зацепиться». Для тех, кого не интересуют внешность и мода, The Fall остались «единственной честной группой», — констатировал Гилл.

Переломным фактором в отношении к группе британской прессы стал альбом Hex Enduction Hour, безоговорочно принятый на «ура». New Musical Express назвал его шедевром, в котором завязана узлом «вся оголенно-нервная энергия рока». Melody Maker по тому же поводу сообщил: на фоне The Fall «практически любая группа мира кажется абсурдно тривиальной». «На волне нескончаемого креативного потока, оставляя позади прихоти моды… The Fall всегда шли против течения, создавая музыку исключительно собственную», — утверждал Sounds. Не отставала и трансконтинентальная пресса. Джордж Кей отдал должное Fall — революционным реформаторам, вернувшим рок-н-роллу функцию прямолинейного коммуникационного канала. Крис Нокс отметил редкую последовательность группы, сохранившей «…всё то, что делало их уникальными, в то время как их современники либо либо сбежали в Штаты или в Top of the Pops, либо оставили попытки сохранить человеческий облик».

Впрочем, уже в эти годы The Fall в своем развитии начали движение к дальним границам мейнстрима. Как писал обозреватель Village Voice, после Hex Enduction Hour группа перешла «в плотно-блюзообразную область, более близкую к раннему Бифхарту или Pere Ubu времен New Picnic Time, чем к собственным ранним пластинкам. А потом, вслед за хаотичным Perverted by Language, сделала резкий поворот к доступности», выпустив The Wonderful and Frightening World of the Fall, свой «самый <на тот момент> понятный альбом».

Новый, классовый элемент в дискуссию о The Fall внёс Барни Хоскинс, который узрел в творчестве группы стремление «отстоять авторитет рабочего человека, его превосходство над представителями других классов». По этому поводу Хелен Фицджеральд нашла повод предъявить The Fall свою претензию: они, по мнению журналистки, «…спровоцировали такой обвал жалкого псевдоинтеллектуального журналистского мусора, какого прежде мы не знали». Высмеивая попытки анализировать тексты Смита в почти научных критериях, она писала: «Для меня Fall есть нечто очень простое. Марк Смит никогда не воздвигал себя на какой-то пьедестал, никогда не просил считывать глубокие эзотерические смыслы с его песен… Он оставлял их открытыми для личной интерпретации, а не для интеллектуального сверх-анализа». При этом сама она усматривала сходство между The Fall и Birthday Party, а в ещё большей степени — между Смитом и Кейвом, с их склонностью к «напряженному самоанализу, проецируемому на обрывистые, искаженные тексты и несколько зловещую, тяжелую, ритмичную музыку», против чего сам Смит не возражал.

В 1983 году британская пресса уже заговорила о The Fall как о столпах истинного нон-конформизма. «…Они никогда не взрослели, как другие группы, всегда ухитрялись сохранять свою разбойничью независимость… Избегали удавки профессионализма и угасания духа оставаясь верными идее раздевания звука до полной его обнаженности», — писал Джон Уайлд. Ричард Кук поражался масштабности музыкального прогресса группы, чьи «..яростные формы <раннего стиля> разрослись и восстали к вершинам почти фантастической сложности», превратиавшись в «постоянно развивающийся вихрь звуковых коллизий, чистого шума, образов, электрифицированных адской <энергией> нищенского недовольства, подхлестнутой отчаянным ритмическим напряжением».

Продолжил теоретизировать на «классовую» тему и Барни Хоскинс, открывший, в частности, что Смит «…основал новый тип фолк-музыки: возвращение к устной традиции, которая разрослась новым букетом уродливых черт, словно бы подсаженных к таким же грубым корням древнего рок-н-ролла». И вновь это подсказало одному из его коллег обобщение:

The Fall — зеркало ваших собственных убеждений. Барни Хоскинс нашёл в них странную форму культурной революции, выраженной в поэзии; Ричард Кук открыл <в Смите> человека, с фиксацией на невероятной музыкальной энергетике, для меня же он — северянин с простоватым чувством чёрного юмора, которому нравятся комиксы и фильмы ужасов…. The Fall — своего рода монстр из научно-фантастического фильма времен холодной войны, который проникает в личность наблюдателя и тому являет — образ его самого.

— Дон Уотсон. New Musical Express. 1 октября 1983

Годы с Брикс

Поворот к «доступности» в музыке The Fall, наметившийся в 1984 году и в полной мере реализовавшийся два года спустя, принято связывать с появлением в составе Брикс Смит. Но, как отмечал М. Сноу, к этому времени Марк Э. Смит, «создав для себя отдельную нишу, перестал быть изгоем: он стал фигурой истеблишмента в британском роке», а группа собственными усилиями «поставила поп-музыку с ног на голову». «Марк всегда делал всё по-своему: поэтому его или любят или ненавидят. Как осыпающаяся статуя, он — английское достояние», — констатировал Sounds. Как писал С. Рейнольдс в Melody Maker, «The Fall никого не представляют и ничего не предлагают. Их невозможно подогнать ни под одну схему, прояснить или засунуть в файл». «В годы, когда новая волна, особенно в Англии, всё более наполнялась фальшью, The Fall остались болезненно честными; настолько честными, что даже их самые сомнительные устремления оказывались оправданными», — подытоживал сложившееся в прессе отношение к The Fall американский журналист Ч. Эдди.

Вместе с тем, отмечал Sounds, «когда Брикс вышла за Смита, группа переживала самый зимний период своей истории». Её идеи, «простые, но далеко не простодушные», зажгли «новый свет в картине, которая сделалась к этому времени ужасающе мрачной», привнесли в музыку группы «искру, которой The Fall иногда недоставало». Автор статьи Р. Кук утверждал: именно гламурный «фермент» Брикс позволил крутым «пролетариям из смитовской бригады» превратить «угольную пыль в графит» . Появление Брикс, писал Jamming, «омолодило бурлящий саунд» группы, радикально изменив визуальный аспект. Отмечалось, что в течение двух лет коренным образом изменились и музыка и имидж группы. «Американская жена» определённо сыграла роль «шарнира, который развернул группу к поп-чартам», не забыв проследить за тем, «чтобы ее муж сменил анораки от Milletts на свитера от Armani».

Появились разговоры о том, что к тридцати годам Смит «размяк, даже продался — со всеми этими своими средненькими кавер-версиями, не говоря уже об авантюре с Hey! Luciani», что музыка группы в течение «приобрела рассчитанный коммерческий блеск». Но даже критики отдавали должное: творчество The Fall: творчество их даже в «гламурный» период оставалось экспериментальным, содержало в себе «определенный процент опасности в сочетании с пониманием того, что происходит вокруг… в музыке и искусстве. В результате стиль Fall, при всей своей эзотеричности, не застоялся, не превратился в формулу».

В 1986 году Смит стал удивлять музыкальную прессу уже в ином масштабе: своими сценическими экспериментами в театральных жанрах. Эти смелые работы не получили однозначных оценок, но даже высмеивая слабости постановки и актёрские неудачи, критики отмечали уникальность происходящего. «Мир — комедия для думающих и трагедия для чувствующих. Марк Смит — мыслитель, это очевидно. Он выхватывает абсурдные вещи из контекста и помещает их в собственный, еще более абсурдный контекст», — писал Melody Maker. Эксперименты 1986—1988 годов, согласно К. Кэмерону, доказали: «The Fall вне пределов досягаемости моды могут проехать с чем угодно без всяких компромиссов с бизнесом. Они, несомненно, — часть бизнеса, но только потому что бизнес решил направиться им навстречу».

Продолжались дискуссии о поэзии Смита. Melody Maker отмечал, что сдвиг к «чартовости» был скомпенсирован лирическим уходом в неопределенность: «… В эти дни даже его мишени стали туманными и неясными. По мере того, как музыка Fall становилась всё жизнерадостнее и доступнее, творчество Смита складывалось во всё более туманные писания, не подлежащие расшифровке». Соглашался с этим и NME, отмечавший, что «…политические и социальные монологи Смита уступили место более случайным наблюдениям, обрывистым кратким фразам, произносимым так сдавленно, что ни о какой доступности быть не может».

При этом одни рассматривали The Fall как почти юмористический феномен, «аналог карикатурам Стедмана или шуткам Ленни Брюса», другие оценивали его творчество как разновидность «скорострельного постмодернизма, который мог бы украсить оруэлловский новояз», а музыку группы рассматривали как артовое заявление. Сторонником теории о том, что творчество The Fall — это «новая разновидность провинциального фолка», выступил Брюс Дессау. Р. Кук, реагируя на попытки коллег усмотреть юмористическую сторону в творчестве группы, заявлял: «болтовня о юморе и сатире — чепуха… The Fall совершенно серьезны». И Смит, по крайней мере, с этим соглашался: «Да, это так. Уиндхэм Льюис говорил, это величайшая болезнь британцев — нездоровое чувство юмора. Мы — наролд, для которого смеха ради — всё дозволено». При этом неясности авторского замысла критики не только прощали, но и находили в ней высший смысл, усматривая здесь отражение британского менталитета. Как писал Melody Maker, «У вас должно быть очень спутанное сознание, чтобы вы полюбили The Fall, и, конечно, лучше, если вы — англичанин. Тогда The Fall потрясут вас — как явленное в слове олицетворение нашей всеобщей растерянности». В целом, оценивая этот период творчества группы, многие отмечали, что именно благодаря Брикс «…по странной траектории мода и The Fall пересеклись: последние вдруг стали модными». Журнал Mojo в статье «How to buy The Fall» отмечал, что «подряд все альбомы, начиная с The Wonderful And Frightening World Of The Fall и заканчивая I Am Kurious Oranj, считаются лучшими в карьере группы, хотя первенство здесь принято отдавать This Nation’s Saving Grace». В качестве наиболее подходящих для общего знакомства с лучшими произведениями группы автор статьи Пэт Гилберт рекомендовала сборники 458489 A Sides и B Sides, вышедшие в 1990 году.

1990 — настоящее время

С начала 1990-х годов творчество The Fall оценивалось критиками в целом высоко, но каждый раз — в сопоставлении позиции группы с ранее установленной «планкой»; группа сохранила репутацию уникальной, но — теперь уже по причинам, связанным, в основном, с её умением сохранить себя, не утратив способности к развитию. Более того, отмечалось, что, вопреки привычной тенденции, The Fall с течением времени неуклонно становились «всё более язвительными, циничными и ненормальными, вместо того, чтобы с возрастом размякнуть». На этом пути были и свои взлёты, первый из которых ознаменовал альбом Extricate, который вернул группу к звучанию, характерному для ранних релизов. Пресса сочла альбом величайшим «прыжком вперёд» после This Nation’s Saving Grace, отметив при этом, что уход Брикс не привёл к «отказу от женственности» — благодаря присутствию клавишницы Скофилд, «сексапильной и глянцевой», но при этом высокопрофессиональной инструменталистки. Появились мнения, что роль ушедшей гитаристки была в своё время переоцененной, что мир Смита «…оставался неизменным, столь же странным, каким был до прихода Брикс». Пресса раз за разом отмечала новаторство Смита, который «из простого сырья — гаражного рока, панка, примитивного рокабилли и элементов авангарда — …выстроил музыку умную и остроумную, даже изобрел новый жанр по пути, Country and Northern», отдавая должное The Fall как необыкновенно сыгранному коллективу, «одному из самых захватывающих на сегодняшний день». По уровню стабильности и последовательности The Fall даже сравнивались с Rolling Stones.

Скромные оценки получил Shift-Work, записывавшийся вновь в разгар кадровых перемен. Code: Selfish, хоть и заставил специалистов вновь отметить удивительную способность Смита ассимилировать влияния, также в целом показался специалистам неубедительным. Очередной взлёт The Fall ознаменовал The Infotainment Scan, гитарный альбомом, вобравший в себя богатый спектр сторонних влияний. Именно его Пэт Гилберт назвала лучшим произведением группы 1990-х годов, выгодно отличавшимся от пластинок начала десятилетия, в которых, по её мнению, наблюдались «…лишь всплески гениальности среди лениво-монотонного <звукового> наполнителя». Middle Class Revolt, неровный и разношёрстный, хоть и получил хорошие отзывы прессы, в ретроспективе утратил для критиков часть своей привлекательности. «Бедноватым» показалось критикам звучание Cerebral Caustic, зато временное возвращение Брикс добавило пластинке ощущение драматизма, которое лишь усилилось затем в The Light User Syndrome — в связи с уходом важнейшего для группы инструменталиста Крэйга Скэнлона.

После второго и окончательного ухода из группы Брикс заметную роль в ней стала играть Джулия Нейгл; в записанном при её участии Levitate критика вновь отметила умение The Fall соединить корневые принципы раннего панка с новейшими веяниями. The Marshall Suite, записанный после безобразной выходки Смита в США, имевшей для группы катастрофические последствия, продолжил начатую линию на сращивание ранних традиций с современными. Последующие альбомы в целом не продемонстрировали радикально новых идей, но некоторые из них оценивались чрезвычайно высоко, не в последнюю очередь — благодаря умению The Fall в любых обстоятельствах «соответствовать своему статусу легенды». «Сам Смит звучит так, словно начал уже разлагаться… но панк-гаражные аранжировки бьют в точку с сумасшедшей уверенностью» , — замечал Дуглас Фолк, рецензируя Fall Heads Roll. За Reformation Post TLC последовал Imperial Wax Solvent, в котором рецензенты усмотрели «пик очередного взлета», а в Your Future Our Clutter проявилось и нечто новое: рецензент Independent отметил, что тексты Смита как прежде загадочные, впервые за многие годы зазвучали ясно и отчетливо. В целом специалисты сходятся во мнении: по отношению к группе для любого периода её творчества актуальны слова Джона Пила: «Никогда не знаешь точно, чего ждать от Fall. Иногда это совсем не то, чего хочется. Но каждый раз это — Fall, и это именно то, что нужно».