Все исполнители

Все музыканты // Крюкова, Елена Николаевна - Библиография

23 января 2011


Оглавление:
1. Крюкова, Елена Николаевна
2. Библиография

• «Колокол»
• «Купол»
• «Кровь польских королей»
• «Сотворение мира»
• «Золото»,
• «Изгнание из Рая»
• «Тень стрелы»
• «Империя Ч»
• «Зимняя война»
• «Красная Луна»
• «Овидиева тетрадь»
• «Зимний собор»
• «Серафим»
• «Юродивая»

Статьи критиков

Сейчас есть ощущение, что после некоторой растерянности, вызванной общественными катаклизмами, у художников появляется новое дыхание. Я состою в жюри премии «Ясная Поляна», поэтому читаю много рукописей. Настоящими открытиями для меня стали произведения Елены Крюковой из Нижнего Новгорода. Это литература со здоровым составом крови. Она внушает надежду на то, что мы духовно выздоровеем.

Игорь Золотусский, Москва

Прочел "Овидиеву тетрадь" Елены Крюковой. В "Гибели Рима" вдруг вспомнился "Андрей Рублев" Тарковского, его видение Страстей на снегу. И у Крюковой Рим какой-то очень русский. Некоторые стихи неожиданно напомнили мифологию Блейка, его картины, его странных персонажей: Лоса, Уризена. У Елены Крюковой Овидий показан в ореоле бессмертного, если вспомнить определение «Степного волка» Гессе. Он предстает в живописном видении. Стихи Елены отличаются необычной живописностью, так что ассоциация с Блейком-художником вполне объяснима. И написаны стихи пылающими красками.

Олег Ермаков, Смоленск

Протягивая Адаму яблоко, не соблазняет. Кормит. Вытягивает с того света. Не в райских кущах происходит дело – скорее в джунглях, а по-нашему, «в тайгах», а еще более по-нашему – в бараке сезонников, в приемном покое дурдома, в преисподней метро. И она, поденка, сезонница, железнодорожка, прошедшая через стон вокзалов и вой кладбищ, не может обойтись без тысячелетних мифов, и вычитывает их из старинных книг, и все пытается соединить с этим стоном, с этим воем, с этим хрипом, с этим матом. Христос у нее не по Тивериадской воде идет, Он бежит по тонкому байкальскому льду и, добежав, просит глоток водки, и на Него набрасывают тулуп.

Лев Аннинский, Москва

По-моему, очень сильно пишет Елена Крюкова. Одно ее стихотворение было напечатано в «Новом мире», и Евгений Евтушенко назвал его лучшей вещью года. И мне радостно, что мы здесь сошлись. Стихи, лишенные звука, для меня не стихи. Ведь вся подлинная русская поэзия необыкновенно звучна.

Владимир Корнилов

Плавность поэтической речи у всех поэтов разная. Можно ли ставить в упрек Елене Крюковой, автору стихотворений «Пирушка нищих в кабаке», «Мужик с голубями», «Восшествие на Голгофу», отсутствие этой самой гармоничной плавности, употребление «ночьми» вместо «ночами», когда из стихов прѐт сама жизнь с такой страшной ее правдивостью и правотой?.. Обжигая мой слух, не говоря уж о сожженной, кажется, ею глотке, извергающей эти слова?

Денис Берестов, Москва

«Серафим»: сила мощнейшая. Для одного этого произведения стоило прожить жизнь.

Петр Епифанов, Москва

Мне безумно родным в прозе Крюковой оказалось это переплетение, и даже наезжание друг на друга разных пластов сознания, яви и снов, легенд и мечтаний, времен, голосов, ипостасей, миров. Хотя, наверное, это и не могло не показаться родным - именно в таком прекрасном хаосе каждый из нас и существует, даже если и не отдает себе в этом отчета.  Это наваристый бульон нашей жизни.

Людмила Зуева, Нижний Новгород

Человек приходит к Богу, ибо Бог есть любовь; и вдруг выявляется, что зачем-то человеку положено вталкивать в себя и ненависть к Аллаху с Кришной, и безлюбо-целомудренную строгость к Насте. Человек не в силах понять, как возможно любить и не любить одновременно. «Серафим» — сильнейший крик о неблагополучии, протест, идущий не из пространства иноконфессии или секты, а из самой глуби души, Софии, реальности… Есть разные духовно-религиозные сигналы и феномены. Не думаю, что церковь должна откликаться на всё подряд: церковь не отвечает напрямую за мормонов, свидетелей Иеговы, сайентологов, «бажовцев», «мистических сталинистов» и эмокидов. Всё это для церкви дети, но — чужие дети. То, что я вижу в «Серафиме», — кровное, родное чадо, законное дитя православия. Неужели его участь — как всегда — раздражённое невнимание, злоба, воинственное равнодушие?

Кирилл Анкудинов, Майкоп

Проза Крюковой объёмна – здесь сливаются вместе слово, звук, цвет. «Серафим» звучит полифонией, фразы музыкальны, образы зримы. Несомненно, сильна в нем драматургическая составляющая. Роман насыщен евангельскими образами – это образ рыбы, чудесного лова. Рыба как символ Христа, как символ всего живого – сияет, сверкает, но и символ жертвы, которая неизменно попадает на пиршественный стол. Кого ловишь Ты? Что в Сетях твоих? Мы, человеки? Крюкову интересует человек в трудных обстоятельствах, на грани, его размышления, переживания, личный выбор, поступок. И в то же время ей важно показать, как в судьбе человека отражается судьба страны.

Мария Скрягина, Москва

«Кхаджурахо» – это «Песнь песней» плотской и одновременно чрезвычайно возвышенной страсти между мужчиной и женщиной. Я не знаю в русской поэзии более откровенного поэтического воспевания любви, чем в стихотворении Елены Крюковой «Мужчина и женщина, квартира 21», одновременно лишённого даже малейшего намека на пошлость или безвкусицу. Это какая-то языческая библейская любовь, что-то от Адама и Евы. Причём интересно это столкновение духовного Храма и бытовой квартиры, коммуналки, общаги. В итоге всё равно получается Храм, где известное человеческое чувство сродни молитве.

Павел Ульяшов, Москва

После того, как прочитаешь стихи Елены Крюковой, возвращения в спокойное прошлое, как мне показалось, с его радостями жизни быть не может; или, если оно и наступит, то ненадолго. Потому что мировоззрение Елены своим магнетизмом меняет всё вокруг, и особенно − настрой читателя; не исключено, что и в плане важных жизненных ценностей.

Ольга Таир, Брянск

В романе Елены Крюковой «Тень стрелы» с эпической яркостью созданы два персонажа, носящих фамилию атамана Григория Семенова. Оба они плод художественного вымысла, но некий глухой гул гибельной атаманской судьбы в одном из них – Трифоне – отдаленно слышен. Очень важно, что роман написан человеком, который знает Восток не только по книгам и семейным преданиям, но физически присутствовал в его воздухе, среди его гор и степей, в тех местах, где верят в докшитов, слышны звуки ганлина и ламы празднуют «Круговращение Майдари».

Валерий Крапивин, Москва

Тонкий, певучий, психологический, полный исторических и литературных реминисценций роман Елены Крюковой «Юродивая» – это история Ксении Петербургской, - как легендарная песня, положенная на новый, современный мотив. Страдания великомученицы, жившей в восемнадцатом веке и совершившей подвиг добровольного безумия после трагической гибели любимого мужа, - вряд ли сегодня кто-то воспримет ее как близкую себе. Но если представить, что все в мире повторяется – и даже судьбы, – то эту историю можно увидеть и понять совсем иначе. Тепло и доброта - узкие игольные ушки, пройти через которые дано не каждому. Зачастую доброта рождается из очень большой боли, а тепло – от того, что сгорает чья-то душа.

Юлия Качалкина, Москва

Просмотров: 8376

<<< Крупнов, Анатолий Германович

Куликов, Евгений Викторович >>>